Читайте и слушайте эксклюзивное интервью Ультры. С участником группы Icon For Hire Шоном пообщался Юрий Дембицкий.
ULTRA: Привет, Шон! Для начала не мог бы ты рассказать, почему вы сменили музыкальный формат группы?
Шон: Привет! Я не совсем понял. Вы сейчас говорите про звук? Звучание?
У: Да, именно.
Ш: Нашей постоянной задачей всегда было движение вперёд, развитие нашего звука. Мы начинали с того, что играли на гитарах и барабанах. Были, по сути, ну знаете, «андеграундной» рок-группой, потом уже наши навыки развивались дальше, смогли разнообразить наш звуковой ландшафт, и нам это прям нравилось, и мы продолжали движение вперёд, продолжали эволюционировать. Нам никогда не хотелось записать две одинаково звучащие пластинки. Мне кажется, что корни группы в гитарах и барабанах точно по сей день остаются с нами, но мы кайфуем от того, что можем делать что-то новое и интересное.
У: Получается, всё идёт от навыков?
Ш: Да. Нам нравится замешивать по-новому звучащую музыку. Многое из этого я делаю сам даже до того, как мы попадаем в студию. Я замиксовываю синтезаторы, мелодии, и всё такое прочее со своими крупными гитарными партиями и живым звуком барабанов. Так что да, я просто наслаждаюсь этим.
У: Круто. Прогресс – всегда хорошо. Продолжая тему музыкальных форматов – в следующем туре, если бы у вас была возможность поехать с любой группой на выбор, с кем бы вы поехали?
Ш: Ух, я вообще увлечён Bring Me To The Horizon…
У: Может кто-то ещё?
Ш: 21 pilots.
У: А если смотреть в прошлое: тур с какой группой вы вспоминаете, как «лучший»?
Ш: Самый крутой был с Hollywood Undead.
У: А почему они самые крутые? По вашему мнению?
Ш: Ну с ними весело. Их фанаты немножко из мира хип-хопа, и мира рока, и альтернативы, поэтому они-то как раз прям супер-инноваторы. Они работают сразу в нескольких жанрах, и интересно наблюдать за этим… Когда я иду на какое-то поп-шоу – там народ попсовый, на рок-шоу – хардкорные рок-тусовщики, а вот у Hollywood Undead собирается толпа из разных жанров, и я думаю, что это примерно то, чего мы пытаемся достичь, в определённой мере. И вообще всегда очень круто видеть, как к тебе приходят разные люди, с разными бэкграундами, разными вкусами, из разных тусовок и поддерживают одну группу. За этим круто наблюдать со сцены.
У: Круто, что вы понимаете и чувствуете фан-комьюнити. Как вы выбираете группы на разогрев?
Ш: Иногда этим занимаются промоутеры или даже ребята из нашей команды, мы всегда пытаемся дипломатично подойти к этому вопросу, все принимают участие, но по большей части всё зависит от того, кто сам вызывается помочь, в какой-то мере. Бывает так, что перед туром вызывается 40 или 50 групп, мы всех прослушиваем, выбираем то, что им есть нам предложить, и иногда вообще суперски всё выходит. Иногда – не выходит.
У: То есть вы прям кастинг проводите?
Ш: Да! А иногда просто наши друзья выступают.
У: Может быть, у вас есть друзья в России?
Ш: У меня – нет. У нас точно в России есть фанаты, но мы их ещё ни разу не встречали. Мы никогда не были в России. Я вообще впервые туда полечу. Это НАШ первый раз, когда мы полетим в Россию. Так что мы супервзволнованы, супервзвинчены. На самом деле мы даже на пару дней раньше прилетаем, чтобы пробежаться по городу и потусить с народом.
У: Говоря про фанатов. Если кто-то делает какие-то каверы или другие прикольные штуки, я уверен, что вы получали кучу подарков. И среди них какой был самый клёвый или необычный?
Ш: Иногда это наши подписи. Как-то раз меня попросили расписаться на протезе ноги. Ногу просто сняли и протянули мне в руки, это было странно… А еще НУТЕЛЛА! Вы ведь знаете, что такое нутелла?
У: Да, конечно.
Ш: Так вот, мы как-то раз оставили комментарий, и я богом клянусь, после каждого тура мы привозим домой от 40 до 50 фунтов нутеллы. Потому что фэны тащат нам нутеллу и просто оставляют её на столе с мерчем.
У: Шоколадную пасту? Мы сейчас точно говорим про шоколадную пасту?!
Ш: Шоколадная. Паста. Мы её забираем фунтами, и фунтами, и фунтами!
У: О господи, это великолепно.
Ш: Ага!
У: Я подозреваю, что вы уж очень быстро пристрастились к этой традиции. Кстати, про скорые на руку штуки: сможете вспомнить песню, которая очень быстро была написана?
Ш: Много чего было написано быстро. Некоторые песни – пытка. Когда мы перепроходим одно и то же, переписываем 40 или 50 разных версий. Но мне кажется, что самая быстрая была, одна из последних, Blindside — наш последний сингл. Мы её написали за день. Один день. Мы её не переписывали, ничего с ней не делали. Разве что, спустя несколько недель я решил туда гитар ещё допилить. И мы её переписали. Да, думаю, Blindside – самая скорая из всех.
У: Я полагаю её можно считать «песней одного дня», так?
Ш: Да.
У: Когда пресса сравнивает вас с Paramore, что вы говорите журналистам, когда они проводят эти паралелли?
Ш: Вообще мне потребовалось определённое время чтобы разобраться, что происходит. Ведь я не был знаком с Paramore. Даже на сегодняшний день я не уверен, прослушал ли я хоть одну их песню целиком. Они безусловно обалденно круты, но я толком не знаю, кто они такие. Я просто говорю «Вау. Круто. Ну, типа, спасибо? Наверное?» Paramorе – известная и крутая группа, мне приятно что нас с ними сравнивают. Но мне всё равно кажется, что мы на каком-то своём пути, и делаем что-то своё. Я не обижаюсь, я не радуюсь, я просто говорю «Круто», и мы просто продолжаем с тем, что есть. Я совсем недавно узнал, что мы с Paramorе живём в одном городе. Может они живут через дорогу, а я не в курсе.
У: Вы вполне можете оказаться соседями. И поскольку у вас в городе такая концентрация крутых музыкальных историй, я предполагаю, что и музыкальных инструментов у вас там хватает. И вот вопрос – какой самый дорогой музыкальный инструмент, который у вас когда-то был?
Ш: Мой Gibson Lightpole. Это кастомная гитара, она очень дорогая. С каждым годом она дорожает, так что я просто забочусь о ней. У нас ещё очень много всякой электроники, которая тоже достаточно дорого стоит. Да только компы, что у меня в студии стоят, точно стоят больше всего.
У: Так что же всё таки дороже? Компы или гитара?
Ш: Гитара.
У: Многие музыканты пишут песню, приходят к своим родным, близким, друзьям, показывают свои труды, мол «Я сделяль». И если так случится, что ваши близкие скажут «не, лажа», но вам реально нравится ваше творение – вы продолжите делать свою тему, или прислушаетесь к их мнению?
Ш: Вообще обычно я всё делаю сам, свои темы кручу. И я уверен, что в определённой мере Ариэль – тоже. Но мы точно показываем наши песни нашим семьям, но, опять же, наши домочадцы и друзья настолько всегда за нас, что они даже не особо-то и коментируют.
У: Ну то есть вне зависимости от их слов – вы продолжаете свою тему?
Ш: Да. Наше окружение всегда нас очень поддерживает в том, чем мы занимаемся, и чего пытаемся добиться.
У: Это здорово, что у вас есть поддержка. Чего вы ожидаете в Большой и Могучей России? Какие ожидания от Москвы и Питера?
Ш: Я за время жизни понял, что лучше выкрутить свои ожидания на минимум, чтобы экспириенс был интересней. Но предвижу, что фанаты у вас крутые. Они приходят на концерты, подерживают тебя, поют твои песни. Они всегда приходят для того, чтобы поделиться энергией. Мы даже не подозревали, что у нас есть фанаты в России.
У: Когда я изучал историю группы, вы сначала примкнули к лейблу, но потом отделились от него, что-то не задалось с креативной струёй. Что вы можете сказать про весь путь индивидуального творчества и сотрудничества с лейблом. В чем различия такого опыта? И какой путь лучше для молодых музыкантов?
Ш: Я думаю, если вы начинаете играть в группе, то лучше всего быть максимально независимыми, насколько можете. Чем больше вы играете, чем больше музыки производите, чем больше у вас фан-база, тем выше шансы, что с вами свяжется лейбл. И это круто, особенно, если это какой-то крупный лейбл. С другой стороны, мы едем в Россию, но делаем это сами. Без большого лейбла, который бы нас к этому подталкивал. Всё через социальные медиа. Наш лейбл хотел, чтобы мы шли по определённому музыкальному пути. А мы делали то, что хотели. Потом у них начались финановые проблемы с другим контрактом, что и на нас тоже отразилось, так что это очень серьёзно ущемляло наш творческий путь, нашу карьеру, то, чего мы хотели добиться. Так что мы просто решили пойти своим путём. И наши фанаты всё так же ходят на наши концерты, покупают мерч. И пока это всё происходит – мы будем продолжать существовать и у нас будет возможность продолжать работу.