Вокалистка Garbage Ширли Мэнсон о музыке, искусстве, источниках вдохновения, возрасте и своих идеалах.
Важнейшее в искусстве — связь с другими. Когда ты чувствуешь, что ты не одна, что тебя видят, понимают, признают. Быть человеком искусства — значит постоянно двигать границы, опрокидывать статус-кво.
Ложь — худший из пороков. Я могу уважать тех, кто категорически со мной не согласен, если они хотя бы могут честно в этом признаться. Но лжецов я уважать не могу ни при каких условиях. Не хочу иметь ничего общего с теми, кто не может жить честно.
Я редко бываю апатичной. Мне всегда неймется. Вообще это изрядно выматывает, поэтому иногда хочется взгрустнуть. Все время недоумеваешь: почему у других нет той лютой страсти, которая есть у тебя.
Интересная вещь: у меня всегда было такое чувство, что я — «своя» в каждом из мест, где нахожусь с людьми, которых люблю.
Моцарт был панком, о чем постоянно забывают. Он был очень непослушным, рискованным парнем.
«Ziggy Stardust», пожалуй, можно назвать саундтреком моей жизни. Эту пластинку я знаю наизусть. Боуи был настоящим революционером. Он подрывал традиционные представления о том, что значит быть человеком. Нам до сих пор вбивают в головы, что есть четкое разделение на «мужское» и «женское». А Боуи пришел и сказал: «Я буду носить платья и высокие каблуки, если я захочу — и все равно буду очень мужественным». Он был почти небинарным. Существом из далекого космоса — абсолютным современным воплощением человека. Он смотрел далеко вперед и даже по меркам нынешних времен не перестал быть особенным.
Я везучая. Трудно выбрать, что является моей самой большой удачей: у меня любящая семья, у меня потрясающий муж (прим. — Ширли замужем за Билли Бушем, звукоинженером Garbage), я души не чаю в своей собаке, у меня отличная группа, мне повезло с карьерой.
В группе я решаю, когда готов трек. Остальные участники не так радикальны, у них более прагматичный подход к работе.
Под запись каждого альбома Garbage мы придумываем новый хороший, крепкий коктейль. «No Gods, No Masters» записывали со «стирателем памяти». Официально он называется «анчо гимлет», его делают из джина и анчо верде, мексиканского ликера. Крепкая штука! Одной порции хватает, чтобы все заботы казались бесконечно далекими. Выпьешь две — память отшибет начисто. Определенно, сейчас это наш любимый коктейль.
Чем старше становишься, тем более грязным становится окружающий мир. Когда тебе семь, все просто. Мне кажется, что тогда я чувствовала себя умнее, а мир вокруг был понятнее.
Не буду врать: смотреть, как твое тело сдает позиции, отвратительно. В этом нет ничего хорошего. Но, с другой стороны, сам факт того, что я стала старше, отлично повлиял на мое сознание. Я стала крепче. Я чувствую себя счастливее. И я рада, что впереди — еще куча всего нового, что я могу и хочу узнать. Это захватывающе.
Мне нравится подход некоторых африканских племен и коренных американцев, которые с почтением относятся к старшим и слушают их. По-моему, в этом есть смысл. А вот в США и в моей родной стране, Соединенном Королевстве, культура не такая: мы, кажется, давно забыли о силе мудрости и опыта. Мы стали поверхностными. Нам нравится все красивое, все легкое. Не поймите меня неправильно: всем этим тоже стоит восхищаться. Но не меньше, чем годами!
Я не сексуальная женщина, не красивая, не сексуальный котенок, я не флиртую с людьми, но меня чаще называют секс-символом, чем женщин, которые на самом деле ими являются, и это исключительно потому, что я не раскрываю слишком много, а люди любопытны.
Стильной женщину делает то, что она хочет сказать, и то, как она выбирает проживать свою жизнь.
Быть сильной женщиной — это красиво.
Прежде всего я индивидуальность, а не женщина.
Молодые девушки теперь соотносят слово «сексуальный» с наготой. Это практически как предложение «покажи нам свои половые губы». Если вы играете в эту игру, позволяя судить о себе по вашей физической привлекательности, это не поможет вам в течение долгой карьеры. Всегда найдется кто-то моложе, красивее, желаннее.
На самом деле я очень мало вижу в нашей культуре, чтобы женщины обязательно заступались друг за друга. Я думаю, что все еще существует скрытый страх. Если на одну женщину светит свет, это якобы лишает вас света, что, конечно, совсем не так. Но я думаю, что когда ты молода, ты, возможно, боишься этого.
В 1990-х я и все мое поколение чувствовали, что пробиваем лбом стекло. И мы действительно это делали. Плюс, все мы были феминистками и открыто об этом говорили. Но прославившиеся позже поп-звезды, наоборот, всячески открестились от идей равноправия. Хотя, на мой взгляд, любой человек — не только артист — должен бороться за права других. Это важно для людей по всему миру.
Я верю в равенство для всех и каждого. Мы живем в мире, которым правит катастрофический капитализм, и он отнюдь не благоволит большинству людей. Я не хочу с этим мириться. Я хочу, чтобы люди воспринимали друг друга как равных, независимо от цвета кожи, гендера, религиозных убеждений.
Я любительница трагедий — обожаю сцены смерти.
Многие знаменитости просто хотят денег, славы, власти, модных автомобилей, домов по всему миру и заставить людей кланяться им. Для меня это ужасное поведение.
Неудачи — это часть жизни, без них вы никогда не добьетесь успеха. Вы строите свой успех через опыт, временно, чтобы потом снова принять удар. Хотелось бы, чтобы я раньше чаще вспоминала об этом в своей жизни.
Это нездоровая штука, когда люди никогда не выражают негативных эмоций или сомнений. Чтобы иметь баланс, нужно обращаться и к этой стороне своих мыслей и переживаний, а не только к позитиву. Иначе вы рискуете сойти с ума.
Мне нравится быть ролевой моделью, потому что я помню, сколько утешения приносили мне мои музыкальные кумиры.
Если бы я писала автобиографию, назвала бы ее «Видите? А ведь я говорила!».