С самого детства Генри Роллинзом двигала чистая первозданная ярость. Сначала она уничтожала его, потом он научился побеждать ее как своего злейшего врага, а затем она стала его лучшим другом и источником невероятной энергии. Генри Роллинз, больше всего известный как один из отцов хардкора и солист группы Black Flag, — это ядерный реактор, работающий на укрощенном гневе. Ему уже 60, и он резче, бодрее и сильнее, чем двадцатилетние, потому что ему повезло найти свою настоящую силу еще в юности.
«Я спрашиваю себя, зачем занимаюсь всей этой музыкальной и литературной дрянью. Я знаю, зачем. Я пытаюсь вытолкнуть всю свою ярость. А знаешь, откуда эта ярость? От воспитания. Во мне живет ярость, иссушающая костный мозг, так глубоко она проникает». — Генри Роллинз.
Самый яркий день в жизни
19 декабря 1991 года, всего несколько дней до Рождества. Пригород Лос-Анджелеса с прекрасным названием и паршивейшим населением — Венеция. Генри Роллинз и его лучший друг Джо Коул, сын актера Дениса Коула, возвращаются с концерта группы Hole. В паре десятков метров от дома Роллинза к ним подходят двое черных парней и, угрожая пистолетами, заставляют вытрясти карманы. Денег на двоих оказывается всего 50 долларов, тогда грабители под прицелом ведут обоих в дом, чтобы принести оттуда все их «сраные миллионы» (которых там, разумеется, не было).
Генри Роллинз и Джо Коул
Коул и один из грабителей остается снаружи, Роллинз с другим заходят в гостиную, и в этот же момент за спиной слышат два выстрела — это Джо дважды выстрелили в лицо. Генри выпрыгивает из дома и бежит вызывать полицию, хотя совершенно ясно, что друга уже не спасти — его мозги разбросаны по всей лужайке. Убийство так и не будет раскрыто, а самого Роллинза едва не посадят по подозрению в нем.
Генри, сокрушенный этой смертью, собрал почву, пропитавшуюся вышибленными мозгами Джо, и до сих пор хранит ее дома. Каждое утро он начинает с того, что подходит к банке и перекидывается со старым другом парой фраз. Результатом этого убийства стал мощный взрыв активности в жизни Роллинза — он начал качаться с настоящим остервенением и работать на пределе возможностей. Гнев в очередной раз спас Генри от саморазрушения.
Причина убийства — глупее не придумаешь. За пару дней до ограбления дом Роллинза посетил продюсер Рик Рубин, который приехал в гнусный квартал на «Роллс-Ройсе» и размахивая баснословно дорогим мобильным телефоном. Он даже не собирался предложить контракт, зная, что Генри в этом случае просто вышвырнул бы его из дома. Рик был всего лишь фанатом Black Flag и воспользовался своим положением, чтобы послушать их новый альбом одним из первых. Соседи опознали Рубина, и по району пошел слух, что Роллинз — не иначе как богатенькая белая звезда, заехавшая не в тот район.
Генри Роллинз: истоки ярости
«Когда я был мелким, у меня не было ощущения себя. Все, чем я был — продуктом всех тех страхов и унижения, которые я пережил. Страх перед родителями. Унижения от учителей, называвших меня «мусорной корзиной» и говорящих, что я до конца жизни буду стричь газоны. И настоящий ужас из-за моих «замечательных» одноклассников. Мне угрожали и били за цвет кожи и размеры. Я был тощим и неуклюжим, но когда другие дразнили меня, я не шел домой плакать,» — Генри Роллинз. Интервью для Details Magazine.
Генри Роллинз родился в городе Вашингтон и, по собственным словам, стал «нежизнеспособным ребенком нежизнеспособного, дерьмового брака». Его мать была ирландкой из среднего класса, она работала на правительство; отец — экономистом еврейского происхождения. Когда Генри было три года, родители развелись, и своего отца он видел настолько редко, что когда тот умер, даже не поехал на его похороны. В принципе, имел на это полное право: отец был настолько слабоволен, что оказался под абсолютной властью своей новой жены, захапавшей себе все имущество Роллинза-старшего и запрещавшей ему видеться с сыном.
Генри с матерью жили в благополучном районе Вашингтона, однако школа, в которой оказался Роллинз, была из тех, где учатся дети из неблагополучных семей. Его характер с раннего детства был просто ужасным, и в четвертом классе ему поставили диагноз «синдром дефицита внимания». Так что до 18 лет Генри просидел на риталине с его побочными эффектами в виде тревоги, головной боли и депрессии.
И вот этот паренек, сознание которого и без того находится под ежедневными ударными дозами психостимулятора, сталкивается с настоящим и омерзительным взрослым миром. В семь лет его избивает и домогается пьяный хахаль матери, а где-то в десять лет его похищает и растлевает в фургоне какой-то психопат.
Вскоре после этого, едва начав привыкать к риталину, Роллинз попадает в военизированную школу, чье имя по злой иронии предельно точно описывает ее контингент. «Буллиз» (то есть буквально — «хулиганье») встречает Генри ежедневными избиениями и муштрой. Сейчас Роллинз им даже по-своему благодарен, потому что те воспитали в нем умение постоять за себя и тягу к трудовой дисциплине, но тогда это был ад на земле.
По воспоминаниям самого Генри, в школе его били и издевались, потому что он «был белым в 1969 году». В классе было не так уж много белых, так что Генри обвиняли в смерти Мартина Лютера Кинга и метелили якобы за это чуть ли не каждый божий день. Жизнь Роллинза началась именно так, как и должна была начаться у одного из столпов хардкора.
Генри Роллинз чинит сам себя
«Железо — лучший антидепрессант, который мне попадался. Нет лучшего средства против слабости, чем делать что-то с силой. Когда ум и тело пробудились, найдя свой настоящий потенциал, невозможно повернуть назад». — Генри Роллинз. Интервью для Details Magazine.
Более-менее паршивая жизнь Генри Роллинза в школе продолжалась до старших классов. Однажды ему просто надоело быть костлявым манекеном для битья, и он записался на бокс, с которым, впрочем, не особо заладилось. Боксировать у хилого и быстро выдыхавшегося Генри получалось плохо, зато его ярость и почти истеричная отчаянность заложили первые семена уважения у одноклассников.
Вскоре в жизни Роллинза появился мистер Пепперман, который сделал для Генри гораздо больше, чем родной отец. Пепперман, здоровенный и жесткий ветеран вьетнамской войны, был новым классным руководителем Роллинза и по какой-то причине остановил свой взгляд именно на нем. Увидев, что паренек не совсем пропащий, учитель предложил Генри заняться штангой, и вообще сделал своим любимчиком. Последнее проявлялось в том, что он всячески третировал дохлого ученика: бил его в грудак, выбивал учебники из рук на глазах у других школьников и так далее.
За этой внешней агрессивностью стояла довольно хитрая армейская уловка: одноклассники впервые в жизни начали сопереживать Генри и уважать его за то, что он не пасует перед злобным армейским верзилой. И Роллинз втайне был благодарен мистеру Пепперману, так что начал заниматься штангой. Тот показал десять основных упражнений, и дальше его ученик занимался уже самостоятельно. Однажды Пепперман в очередной раз неожиданно заехал Роллинзу в грудь, но тот лишь расхохотался в ответ и пошел дальше — к этому моменту он сам стал крепким и жестким парнем — учитель понял, что его работа сделана, и в дальнейшем оба относились друг к другу с уважением.
«Железо никогда не лжет… Железо всегда предлагает тебе честную сделку. Железо — это прекрасная точка отсчета, всезнающий даритель перспективы, словно маяк в кромешной тьме. Я понял, что железо — мой самый лучший друг. Оно никогда не предаст, никогда не сбежит. Друзья приходят и уходят, но двести фунтов веса — это всегда двести фунтов веса». — Генри Роллинз. Интервью для Details Magazine.
Хардкор
Выйдя из школы подкачанным и озлобленным парнем, который впервые с раннего детства слез с риталина и теперь лезет на стену, Генри Роллинз поступил в университет Вашингтона, но ушел оттуда, не отучившись и года. Вместо того чтобы просиживать задницу на занятиях, он начинает мотаться по самым низкооплачиваемым работам: развозит донорские почки, работает в лаборатории, собирая трупы и экскременты тысяч умерщвленных грызунов, продает мороженое и все в таком духе.
Попутно Роллинз увлекается панком: слушает Ramones и просто сходит с ума, когда ему удается попасть на концерты Bad Brains или услышать Black Flag. Эти группы играли нечто совершенно дикое и безумное даже по меркам панк-рока, но даже не подозревали о том, что станут основателями нового жанра и одного из самых ярких культурных явлений 80-х.
«Я не хочу убивать людей. Мне просто нравится эта идея. Иногда я слетаю с катушек и хочу убить всех подряд, но это всего лишь отдушина для фрустрации, которую чувствуешь. У меня нет пистолета, зато есть микрофон и печатная машинка — большая разница». — Генри Роллинз. Интервью для Rolling Stone.
На западном и восточном побережьях США начала 80-х окончательно дозревает хардкор как музыкальный жанр с сопутствующей субкультурой. Группы и их фанаты все еще считали себя панками, но в местных изолированных водах движение мутировало почти до неузнаваемости. Вместо эпатажного вида, ирокезов и кожаных курток, характерных для британских панков из 70-х, представители новой волны пытались выглядеть скромнее, чаще брились под ноль и одевались скорее утилитарно и неброско.
Зато музыка стала радикальнее: и в плане текстов, и в плане ритма. Композиции были короче, но намного злее — и с колоссальным выбросом энергии. Каждая песня была как взрыв ненависти, а тексты — гораздо «психопатичнее» и злее. Драки и мош стали отличительной чертой хардкор-концертов, так что некоторые особо отбитые фанаты андеграунда начали ходить на них исключительно ради того, чтобы разбить кому-нибудь морду.
В конце концов, Генри пробует пробиться в этот мир, сопровождая разные рок-группы в гастролях и помогая с организацией выступлений. Так его замечают в группе Teen Idles и даже дают занять место вокалиста, который тогда слишком часто забывал о своих обязанностях. В 1980-м Роллинз становится фронтменом State of Alert, созданной на осколках развалившейся Extorts. Так начинается его карьера в шоу-бизнесе, которая длится до сих пор.
Всего через год State of Alert, давшая с дюжину концертов и записавшая мини-альбом, развалилась. Но почти сразу Роллинза пригласили в Black Flag, где тоже резко понадобился новый вокалист взамен ушедшего. Генри колебался: во-первых, пришлось бы бросить все и переехать с западного побережья на восточное, во-вторых, он до последнего не верил в свои силы. К счастью, его смог переубедить друг — Иэн Маккей, сам впоследствии ставший легендой хардкора и отцом движения straight edge.
Black Flag
Black Flag и до Роллинза была известна в андеграунде 80-х. Но с приходом нового экзальтированного и яростного вокалиста со всеми его внутренними демонами и вспышками ненависти, у группы началась новая жизнь. Генри становится детонатором для целого движения: на сцене он то шептал, то громогласно орал, двигался, словно обезумевший и готовый наброситься на толпу зрителей. Из-за накалившейся обстановки часто приходилось иметь дело с конфликтами, и Роллинз быстро научился ловко и зло издеваться над теми, кто пытался затеять драку или насмехается над группой.
Ранний Black Flag
Black Flag стала не просто одной из первых хардкор-команд, но и символом принципа DIY, то есть «делай все сам». Отказавшись от сотрудничества с продюсерами, менеджерами и крупными лейблами, группа, в согласии со своей философией, взяла все заботы по организации на себя. Музыканты сами находили средства для раскрутки, сами расклеивали объявления о концертах, сами перевозили свою аппаратуру и устраивали концерты, опираясь лишь на себя и помощь фанатов. Принцип DIY при всей его простоте оказал революционное воздействие на андеграунд 80-х.
В своей книге «Железо» Генри Роллинз писал об этом так:
«Финансовый стресс группа испытывала двадцать четыре часа в сутки. Мы боролись с ним все время, пока были группой. Никакой «продажности», никаких «рок-звезд» и прочей фигни. Люди иногда несли про это какую-то херню, а нам от этого всегда становилось смешно. Вскоре после записи мы отправились в первое турне, где мне предстояло петь. Поразительно. За несколько месяцев до этого я имел постоянную работу и стоял за прилавком, а теперь бороздил дороги с самой гадкой группой на Земле».
После прихода Роллинза Black Flag просуществовала еще пять лет, вплоть до 1986 года, пока внутренние противоречия и уход Грэга Гинна (на авторитете которого, в действительности, все это время и держалась группа) не привели к распаду. За это время команде удалось дать сотни концертов и устроить турне по Европе, а также потерять и снова обрести своих фанатов.
Несмотря на то, что Black Flag считаются патриархами хардкора, к этому жанру относится только их первый альбом, Damaged. Остальные несли на себе следы стольких экспериментов, что в какой-то момент даже поклонники возненавидели группу. И музыканты намеренно к этому стремились: они полностью изменили имидж, отрастив назло собственным фанатам хардкора патлы и скатываясь то в дум-метал, то в мелодичные речитативы.
Поздний Black Flag
Несколько лет метаний стали материалом для книги Get in the Van: On the Road With Black Flag, созданной на основе личного дневника Роллинза, который он вел во время гастролей. Даже если треть всего рассказанного там правда, участники группы получили такую массу опыта, какой могут похвастаться лишь единицы рок-групп: драки со скинхедами, слезоточивый газ на концертах, слэмы из сотен человек, после которых люди до конца жизни оставались инвалидами, полицейские облавы — полный набор хардкора и ярости.
Генри Роллинз крушит все вокруг
«Мне нравится соревноваться с другими. Мне нравится, что ты должен идти и бороться за свою работу. Это насыщает мой гнев, потому что я работаю из чувства мести. Я люблю надирать задницы. Это — единственная причина, по которой я когда-либо делал музыку. Я не художник и не музыкант, у меня никогда в жизни не было настоящего музыкального момента. Я просто выходил на сцену, чтобы расколошматить ее на куски,» — Генри Роллинз. Интервью для The Skinny.
Как вокалист Black Flag Генри Роллинз получил известность благодаря своему вызывающему поведению на сцене. Концерты часто оказывались слишком бешеными и, к тому же, постоянно привлекали толпы скинхедов и просто любителей ультранасилия.
Роллинз не просто вел себя вызывающе, он с готовностью отвечал на все нападки и даже применял собственные кулаки, ввязываясь в потасовки с фанатами или залетными дебоширами. Он был переполнен яростью, он крушил микрофоны и швырял брошенные в него бутылки обратно в толпу, за что получил от Грэга Джинна обидное прозвище «Мачо-мудак» (macho-asshole).
Генри Роллинз бьет навязчивого фаната
Лучшее, что можно сделать, чтобы передать атмосферу всего творящейся на концертах безумия — это процитировать дневники Роллинза из все того же «Железа»:
«Следовало размазать по стенке этого говнюка в Пизе как-то вечером. Надо было схватить ту бутылку, которой он запустил мне в голову, и запихать ее ему в глотку. Мне рассказывали, как Майкл Стайп получил в рожу бутылкой в Вене, в том же клубе, где я играл с Black Flag в 1983-м. Теперь там все по-другому. Хорошо было недавно в Вене надавать по морде тем троим, не говоря уже о том, чтобы раскроить одному голову стаканом».
«1 сентября 1982 г., Нью-Йорк: На этом концерте какой-то здоровенный парень прыгнул со сцены, и я увидел, что он приземлился прямо на ту девушку. С моего места это выглядело кошмарно. Я встретил ее через год или чуть позже. Вспомнил ее. Я спросил, было ли ей больно, когда этот жирный говнюк на нее грохнулся. Она показала мне стеклянный глаз. Парень ботинком выбил ей глаз. Я не знал, что сказать. Что тут скажешь? «Мне жаль, что так вышло. Хочешь бесплатную футболку?» Она сказала, что не стоит беспокоиться из-за этого, и ушла».
«Один раз меня затащили в толпу, и какой-то тип пытался врезать мне по черепу. Его оттащил наш гастрольный техник. После концерта парень болтался на автостоянке, а какой-то тип подошел прямо к нему, пырнул в живот и убежал. В первый момент никто не заметил, что он ранен, включая его самого. Настолько он был не в себе. Потом по его рубашке расползлось красное пятно, и кровь потекла по штанам. Он сел в машину и уехал. Странное зрелище».
Генри Роллинз начинает говорить
«То, что не убивает тебя, делает забавным ублюдком!» — Генри Роллинз, из стендапа.
После 1986 года, когда дни Black Flag подходили к концу, Роллинз начал собственную карьеру, не отходя при этом от принципа «делай все сам». Он создал собственный лейбл «2.13.61» (в честь даты своего рождения) и организовал группу Rollins Band, которую, впрочем, нельзя отнести к хардкор-панку — скорее к альтернативному металу и хард-року. Просуществовав с 1987 по 2003 год, группа сделала Генри действительно популярным и даже мейнстримным персонажем: его песни начали крутить по MTV, он получил возможность давать крупные концерты, появились новые фанаты.
Опыт срезания орущих уродов на концертах и побежденный страх перед публикой пригодился Роллинзу в его новом увлечении — так называемом spoken word, который, в действительности, принес Генри не меньше почета, чем музыкальная карьера. Spoken word в его исполнении — довольно расплывчатое явление: это и мелодичный речитатив под музыку, и декламация на публике. Но, прежде всего, это — нечто вроде стендапа, в котором больше внимания уделяется рассказанным историям, чем юмору и попыткам насмешить зрителя.
Еще выступая в Black Flag, Роллинз начал экспериментировать с записанной речью, и целая сторона их третьего альбома, Family Man, была отдана под чистый spoken word. Генри зачитывает здесь поэтические, но не рифмованные тексты о насилии и ненависти к окружающему миру. Впоследствии из этого вырастет пристрастие к его второму ремеслу всей жизни — рассказыванию историй на публике.
С какого-то момента Генри Роллинзу приходится разрываться между двумя важнейшими для него занятиями: музыкой и spoken word. Несмотря на то, что он до сих пор больше известен как фронтмен, с 2003 года он, все же, сделал выбор не в пользу музыки. В 90-е и нулевые spoken word захватывал его внимание все больше и больше. Нынешний Роллинз — это скорее выразительный и яростный стендапер, который не пытается никого развеселить. Его остроты слишком сильно разбавлены байками и размышлениями о жизни и культуре, чтобы называть его комиком. И наоборот: в его выступлениях слишком много непристойных шуток и сарказма, чтобы назвать его просто артистом разговорного жанра.
О том, с каким пылом Роллинз оказался вовлечен в создание рассказов, говорит весьма красноречивая история. Однажды, прочитав «Реквием по мечте», Генри решил во что бы то ни стало научиться писать не хуже. Вместо того чтобы корпеть над книгой и изучать ее структуру и нюансы, он нашел автора «Реквиема» Хьюберта Селби по телефонной книге, выследил его и отчаянно навязался в ученики, прося преподать уроки мастерства. Писателю не оставалось ничего другого, кроме как засесть с Роллинзом и действительно обучить этого маниакального психопата основам ремесла.
Подкасты, радио и телевидение
Кроме spoken word, слава и образ жесткого качка позволили Генри Роллинзу занять свою нишу чуть ли не во всех сферах шоу-бизнеса. Он снялся в нескольких десятках фильмов и сериалов, в том числе у Дэвида Линча в «Шоссе в никуда», в «Джонни Мнемонике», «Сынах Анархии» и «Блудливой Калифорнии» (где он играет самого себя). В 2015 году вышел полный черного юмора триллер «Он никогда не умирал», рассказывающий о бессмертном, которому жизнь и человечество обрыдли еще тысячи лет назад. Как нетрудно догадаться, Генри Роллинз здесь тоже в каком-то смысле сыграл Генри Роллинза.
Забросив создание музыки, он не перестал быть аудиофилом и продолжает исследовать ее, но уже как сторонний слушатель и даже фанатичный исследователь. Роллинз делится своими находками в собственном подкасте и программе Harmony In My Head, которую он ведет на радио. Причем идея для подкаста пришла к Генри, когда у него накопилось слишком много историй для выступлений в стиле spoken word — выбрасывать материал было жалко, а рассказать все просто не было времени.
Однажды появившись на телевидении, как вечно молодой и взрывоопасный панк-рок громила, Роллинз в какой-то момент вернулся вновь, но уже в роли ведущего. Его ток-шоу The Henry Rollins Show стало одним из лучших в истории телевидения: в беседах без цензуры приняли участие Оззи Осборн, Кевин Смит, Джефф Бриджес, Оливер Стоун, Мэрилин Мэнсон, Стив Бушеми, Игги Поп и прочие глыбы, из которых состоит фундамент поп-культуры. Одно лишь то, что ему удалось собрать их в одном месте, говорит о том, насколько велики его авторитет и настырность.
Великолепная зрелая ярость
«В течение многих лет я совмещал медитацию, действие и силовые упражнения в единую систему. Я считаю, что когда сильно тело, силен и разум. Время, проведенное с железом, заставляет мой беспокойный ум отключиться». — Генри Роллинз. Интервью для Details Magazine.
Генри Роллинз сумел не только побороть ярость, он укротил ее, выпестовал и приручил. Она стала его источником жизненной силы и вечной молодости. И в этом ему помогла строгая дисциплина, которую вряд ли ассоциируешь с образом безумного и жесткого панка из 80-х. Каждый свой день он начинает с тренировок и каждый день завершает ими. Это правило работает даже в поездках по всему миру: менеджер Роллинза находится в постоянных поисках залов, в которых Генри сможет заняться железом сразу же, едва приехав в страну. И не важно, в Перу он, в России или в ЮАР.
Жажда нового заставляет Роллинза постоянно путешествовать, чаще всего выбирая маршрут, который будет опасен и связан с дискомфортом. Так, например, отель Raddison в Мали подвергся атаке террористов всего через несколько дней после того, как Генри выселился из него уехал странствовать дальше. Только в подкасте или spoken word Роллинза можно услышать абсолютно серьезное вступление в духе: «Привет, я приехал из Антарктиды и мне есть, что рассказать».
Роллинз ежедневно на протяжении десятков лет укрощает обуревающую его врожденную ярость, и делает он это без сторонних средств. Несмотря на внешний вид и поведение парня, свихнувшегося из-за стимуляторов, Генри с юности не употребляет никаких рекреационных наркотиков, кроме кофе, — ни сигарет, ни алкоголя, ни, тем более, запрещенных препаратов. Только железо до боли и опустошения и медитации после них, только хардкор.
Единственное, от чего он зависим — это адреналин. Именно азарт заставил его бросить музыкальную карьеру. Как говорил сам Роллинз в своем выступлении: «в рок-н-ролле не бывает накладок». Вокалиста на сцене, что бы он ни сделал, всегда выручат товарищи или даже зрители. Уничтожить плоды всех трудов за одно провальное выступление стало попросту невозможно. Spoken word — другое дело, здесь нет подстраховки, и облажаться по-крупному предельно легко. Люди могут просто не проникнуться даже самой крутой шуткой, а то и вовсе обидеться на нее. Во время концертов Black Flag достаточно было пустить в ход самые грязные шутки и даже кулаки, но в мире проникновенных бесед со зрителем такое невозможно.
Генри Роллинз — человек, который смог совладать со своей неуправляемой дикой яростью. Он превратил ее в надежное орудие, которое сделало его гораздо сильнее, выносливее и мудрее. Он хотел и мог уничтожить себя еще в 80-х, но вместо этого бросился маниакально заниматься железом и воспитал в себе трудоголика, что позволило ему дать выход ненависти. Теперь Роллинз — почти 60-летний полный сил мужчина, который имеет все шансы дожить до яростной сотни.