В 2010 году к 10-летию альбома «Hybrid Theory» журнал Metal Hammer расспросил Честера Беннингтона и Майка Шиноду о том, как создавалась пластинка, и событиях, которые происходили в первые годы существования Linkin Park, чтобы восстановить историю восхождения к успеху одной из главных альтернативных групп в истории.
24-го октября 2000 года малоизвестная группа из Калифорнии под названием Linkin Park выпустила дебютный полноформатный альбом «Hybrid Theory». И, конечно, музыканты из этого молодого сикстета не подозревали, что он станет не только самым продаваемым альбомом в последующие годы, но, что намного важнее, войдёт в классику и будет культовым произведением, представляющим целое поколение современного рока.
Сплав режущего металлического рифа, электронного бита, извилистого рэпа, душераздирающего вокала и точное понимание поп-музыки сработал как катапульта, и шестеро никому неизвестных парней из захолустья в один момент стали суперзвёздами, и вряд ли кому-то удастся это повторить.
Но, как сказал один мудрый человек, даже самые долгие путешествия начинаются с маленьких шагов, и история мирового дебюта Linkin Park берёт начало там же, где и все рассказы о великих музыкальных группах — в родительском доме.
Самая первая запись песен из «Hybrid Theory» была сделана в доме моих родителей, когда я только закончил школу, — вспоминает клавишник и гений креатива Майк Шинода, — «A Place For My Head» была одной из этих первых песен, но делать альбом я тогда не думал — все мои мысли были о том, как сколотить группу!.
«Студия» молодого Шиноды была, мягко говоря, в зачаточном состоянии.
У нас был четырёхдорожечный магнитофон, гитара, которую мы подключили прямо к крошечному усилителю, и микрофон, — говорит он, смеясь. — Всё это в общем тянуло долларов на 300. Но мы сделали кучу записей и разослали, куда только могли, в том числе и парню, который, как мы знали, подписал группы Incubus и Korn. Удивительно, но он нам ответил! Когда я рассказал ему о том, как мы их записывали, он сказал: „Неважно, главное, что они звучат классно!“. И хотя он не собирался заключать с нами никаких контрактов, это в самом деле стало для нас началом.
Шинода был амбициозен, полон креативных идей и обладал выносливостью спартанца, что уже приносило свои плоды, и он принялся за формирование основы того, что впоследствии стало группой Linkin Park. Круговорот демозаписей не заканчивался, но молодой группе всё же чего-то не хватало, а чего именно, стало ясно, когда появился этот невероятный парень из Аризоны.
Сначала я твёрдо решил уйти из музыки, — говорит Честер Беннингтон, вспоминая непростые годы, когда он пытался создать группу. — Я начал работать в агентстве по недвижимости и думал, что раз уж моё бренчание на гитаре не приносит особого успеха, то нужно найти более серьёзное занятие.
Удивительная рассудительность для человека, которому исполнилось всего 21, но, как оказалось, Беннингтон был из тех, кто доводит дело до конца.
Чувак, с которым я играл в моей бывшей группе, позвонил мне и сказал: „У меня есть ребята, которые играют отличную музыку, но им нужен тот, кто умеет петь“. Я стал задавать ему вопросы типа: „Сколько им лет? Давно они этим занимаются?“, потому что, чёрт возьми, я не хотел тратить время впустую. Он ответил: „Давай я просто пришлю тебе запись“. Это оказались два трека на одной стороне и инструментал на второй. Сначала я прослушал вторую сторону и сразу подумал: „Это то, что надо“. После этого я полетел в Калифорнию и отправился в Zomba Music Publishing, напротив клуба Whisky A Go Go на Сансет Стрип.
Скорость, с которой было принято это решение, объясняется тем, что на тот момент Честер ещё в глаза не видел парней, которые должны были стать его новыми товарищами по группе.
Помню, что когда я, наконец, встретился с ребятами, они показались мне очень хорошими, очень умными, очень серьёзными и, что самое главное, у них был план, который обещал что-то новое.
Если вам кажется, что найти певца через команду A&R (Artists and repertoire — подразделение звукозаписывающего лейбла, которое отвечает за поиск талантов и надзор за художественным развитием исполнителей и авторов песен) и лейблы звукозаписи, несколько — а может быть, даже очень — коммерческий подход, то вы не одиноки в своём мнении. Когда на «Hybrid Theory» в конце концов обрушился ошеломительный успех, группе пришлось защищаться от сыпавшихся со всех сторон обвинений в том, что они являются марионетками крупных фирм звукозаписи.
Нас считали скорее бизнес-проектом, чем музыкальной группой, — признаётся Шинода. — Но так получилось потому, что мы были сосредоточены на том, чтобы сделать своё дело. И трудились не ради денег, а ради воплощения в жизнь того, над чем мы так усердно работали. Мы были готовы делать всё, что было в наших силах, чтобы добиться успеха на всех уровнях.
Убеждённость Шиноды, непоколебимость Беннингтона и остальных членов группы, исключительная приверженность делу? И ещё непоколебимая вера, которую они не никогда не теряли и настойчиво пытались реализовать проект под названием «Hybrid Theory».
Мы отправляли записи всем этим чёртовым лейблам, — вздыхает Шинода, — и никто из них не обратил на нас внимание.
Беннингтон добавляет:
Мы никому не были нужны, но знали, что в нас, чёрт возьми, есть что-то особенное. Мы просто продолжали пробиваться вперёд. Большинство групп, выступив перед тремя лейблами звукозаписи, получали отказ и сдавались. Мы сыграли перед 45-ю, и все они восприняли нас одинаково, все говорили что-то вроде: «Эти парни очень глупые, если не понимают, что нам нужно». Но мы знали, что в нас что-то есть, мы никогда в этом не сомневались.
К счастью, вера группы в себя была вознаграждена, когда менеджер A&R, который водил их по бесконечным бесполезным просмотрам в надежде заключить сделку с каким-нибудь лейблом, выпросил для себя работу в Warner Bros. В одном из пунктов его контракта было оговорено, что он подпишет контракт с Linkin Park как со своей первой группой. «Нам повезло», — констатирует Беннингтон.
По крайней мере, так им казалось. На самом деле, борьба за то, чтобы сделать «Hybrid Theory» таким, как они хотели, только начиналась. Для Шиноды это было особенно сложное время.
Нам приходилось постоянно зубами и руками цепляться за нашу версию записи. Лейблы заявляли: «Произведите на нас впечатление, и сможете сделать полный альбом».
Молодая группа не дала себя запугать и не собиралась отступать даже перед лицом сокрушительной критики, которую она выслушивала на просмотрах, и продолжала скрытую войну за то, чтобы их музыка звучала так, как они хотели.
Развязка наступила, когда один из лейблов попытался сделать то, что сейчас кажется невероятной наглостью — выгнать Шиноду из группы.
Они усадили меня и начали говорить что-то вроде: „О, у вас такой чудесный голос, вы могли бы быть звездой“, — рассказывает Беннингтон, и видно, что даже спустя десятилетие это вызывает у него злость. — Они хотели посмотреть, готов ли я скооперироваться с ними, чтобы вышвырнуть Майка. Эти чуваки были такие тупые. Они сказали мне, что я буду лицом группы, и что у Майка нет перспектив, потому что он просто парень из Агуры — и несли всякую прочую дребедень.
Они хотели взять какого-то чёртова рэпера из Нью-Йорка, которого никто не знал, чтобы он спел для записи. Мне хотелось дать всем этим идиотам по морде, потому что они не видели потрясающий талант, который был прямо перед ними. По мне, так Майк — один из самых мощных композиторов нашего времени. Бог знает, сколько песен номер один мы записали, но если бы в группе не было Майка, то не было бы ни одной из них!
Такое проявление лояльности, сплотившее участников группы и превратившее их в братьев по оружию, могло бы послужить хорошим уроком для многих, и оно же стало ушатом холодной воды для тех, кто называл Linkin Park сборищем наёмников, стремящихся к мировому успеху. Однако, когда Hybrid Theory вырвалась вперёд, заполнив эфир своим заразительным саундом, определённая часть журналистов быстро переориентировалась и стала называть их не иначе как ню-метал бой-бэндом. Группа так неустанно трудилась, чтобы получить то, что хотела, а в результате получила ярлык, который приклеился к ней достаточно плотно.
Да, вот уж чего не ждали! — иронизирует Шинода. — Нам пришлось защищаться, чтобы это дерьмо, которое прилетело ниоткуда, не прилипло к нам навсегда. Мы даже не представляли, что кто-то может о нас так думать, но совершенно неожиданно все стали так говорить!
Вывело ли их это из себя? Ещё как.
Мы получили толчок к тому, чтобы опровергать и доказывать, это уж точно, — говорит Беннингтон. — Нас воспринимали неправильно, и мы должны были не просто говорить об этом, нашей задачей стало играть так, чтобы все, кто выступает после нас, говорили: „Чёрт бы их побрал“. Мы хотели быть группой, с которой никто не хочет ездить в совместные турне, потому что мы выходили на сцену и рвали этих чёртовых зрителей, и после нас никто не хотел выступать. Нам хотелось переплюнуть всех.
Секстет получил шанс подтвердить репутацию лучшей группы на международном уровне в 2001 году, и они сотни раз играли во всех уголках постоянно увеличивающегося мира фанатов, которые были одержимы Linkin Park, и это турне стало поддержкой для записи, которая в то время сотрясала чарты.
Надо отметить, что их решимость покорить весь белый свет нисколько не уменьшалась даже после провалов. Печально известный тур по Великобритании совместно с прочно стоящими на ногах Deftones пришёлся на тот период, когда Linkin Park были на гребне успеха, но длительные гастроли уже начали плохо сказываться на них.
Этот тур был одним из самых напряжённых, — подтверждает Шинода. — В течение шести месяцев мы болтались по всему свету, и везде в это время была зима, и мы всегда болели. А в довершение всего, парни из Deftones стали ревновать и обращались с нами очень плохо. Стеф и Чино говорили всякие гадости в интервью. Мы старались не отвечать, потому что не хотели накалять обстановку, но всё это было очень неприятно.
Успех, которого группа достигла с таким трудом, не принёс ей ожидаемого ложа из роз.
Я даже видел, как наши фанаты вкалывали себе героин на концертах. Такая вот хрень, чувак. Это было паршивое время, хотя если смотреть со стороны, дела шли хорошо.
Так что же так заводило прессу и фанатов Linkin Park, почему они крутились вокруг этой шестёрки парней, у которых все намерения и цели сводились к одному — просто исполнить свою мечту? Возможно, общее мнение, что они хорошие трудолюбивые ребята из среднего класса, на которых не за что сердиться. Возможно, то, что по сравнению с такими супергероями как Джонатан Дэвис и Фред Дёрст, они, честно говоря, казались немного заумными.
Люди ни черта о нас не знают. Меня никто не знает. Нельзя судить о нашей жизни, глядя на фото группы, — рычит Беннингтон. — Мы хотели создать произведения, которые говорили бы сами за себя: ни больше, ни меньше. Мы знаем, что многим это не нравилось, но мы добились того, что очень нравится мне — эти люди ненавидят нас до такой степени, что не перестают о нас говорить.
У Шиноды есть свой взгляд на то, как окружающие воспринимают группу.
Я думаю, что разница между нами и кем-то вроде Korn или Limp Bizkit в том, что их музыка в основном создавалась для студенческих вечеринок, для сексуально озабоченных придурков, которые в пьяном угаре срывают с себя одежду и подпитываются только своим тестестероном. А наши слушатели всегда получали призыв к тому, чтобы они обратились внутрь себя, занялись самоанализом. Иногда нам говорили: „Ну, с Джонатаном Дэвисом понятно — он вырос практически в морге, его насиловали, и всё такое прочее. А у вас-то откуда этот негатив?“. Но совсем необязательно проходить через всякие ужасы для того, чтобы думать о серьёзных вещах . Мне кажется, что наши поклонники — это те, кто понимает: становиться богаче на эмоциональном уровне, слушая музыку, не значит быть отщепенцем и занудой. Если это то, почему нас называют заумными, то я очень рад.
Однако, следует сказать, что в то время, когда их дебютный альбом бил рекорды продаж и одновременно приобщал младшее поколение к року, Linkin Park не так уж сильно потакали звёздным фантазиям, как может показаться. Даже получив ключи от замка, как самая значимая группа в мире, они придерживались правила «работай усердно», а не «туси на вечеринках».
Думаю, что по обычным меркам мы вели довольно праведную жизнь. Мы так много работали, что не оставалось времени дурачиться, — говорит, посмеиваясь, Шинода. — Да, помню, однажды в Миннесоте под утро мы выбросили пивную кегу из окна отеля и кидались снежками в вестибюле, так что мы не такими уж были занудами, но мы всегда были сосредоточены на достижении очередной цели.
Жалеют ли они о том, что не позволяли себе немного сумасбродства, когда были на пике успеха?
Мы шли своей дорогой, и я ничего не хотел бы изменить, — говорит Беннингтон. — Вообще ничего.
Их упорный труд вознаграждён в полной мере. «Hybrid Theory» остаётся самым продаваемым дебютным альбомом 21-го века и влияние Linkin Park ощущается снова и снова. Что, спустя 10 лет, группа вспоминает о записи, которая в корне изменила их жизнь?
Я до сих пор страшно горжусь этим альбомом, — заявляет Беннингтон. — Время от времени я слушаю то, что мы сделали, и мне по-прежнему всё нравится.
У перфекциониста Шиноды, как и прежде, учащается пульс, когда он вспоминает некоторые моменты.
«Papercut» — одна из песен, в которой есть то, что я люблю в роке и в танцевальной музыке, — говорит он с восторгом. — Честер и я играем рэп и поём, и получается то, что является особенностью нашей группы. Поэтому мы поместили эту песню в самое начало, и она создала представление о том, кем мы были, и кем стали. Я до сих пор её люблю.
«Hybrid Theory» — редчайший случай: единственный в своём поколении альбом, который так удачно появился в нужном месте в нужное время — как комар в кусочке янтаря.
Если говорить о «Hybrid Theory», то у меня такое ощущение, что меня засунули в ствол пушки, выстрелили и отправили в другое измерение, — говорит Честер. — И знаете что? Больше со мной никогда такого не было.
Чтобы увидеть новость полностью, перейдите на полную версию страницы